Неточные совпадения
—
Так вы жену мою увидите. Я писал ей, но вы прежде увидите; пожалуйста, скажите, что меня видели и что all right. [всё в порядке.] Она поймет. А впрочем, скажите ей,
будьте добры, что я назначен членом комиссии соединенного… Ну, да она поймет! Знаете, les petites misères de la vie humaine, [маленькие неприятности человеческой жизни,] — как бы извиняясь, обратился он к княгине. — А Мягкая-то, не Лиза, а Бибиш, посылает-таки тысячу ружей и двенадцать сестер. Я вам говорил?
—
Так если, ваше превосходительство,
будете уже
так добры…
— Разумеется… Но что же мы стоим? Пойдемте. Какой странный разговор у нас, не правда ли? И могла ли я ожидать, что
буду говорить
так с вами? Вы знаете, что я вас боюсь… и в то же время я вам доверяю, потому что в сущности вы очень
добры.
— То
есть, — сказала Татьяна Марковна задумчиво, — сказать, что
было сватовство, не сладилось… Да! если вы
так добры… можно и
так. Но ведь не отстанут после,
будут ждать, спрашивать: скоро ли, когда? Обещание не век
будет обещанием…
— Ты не знаешь, Лиза, я хоть с ним давеча и поссорился, — если уж тебе пересказывали, — но, ей-Богу, я люблю его искренно и желаю ему тут удачи. Мы давеча помирились. Когда мы счастливы, мы
так добры… Видишь, в нем много прекрасных наклонностей… и гуманность
есть… Зачатки по крайней мере… а у
такой твердой и умной девушки в руках, как Версилова, он совсем бы выровнялся и стал бы счастлив. Жаль, что некогда… да проедем вместе немного, я бы тебе сообщил кое-что…
«Что ж бы то
такое ни
было, воспитание ли, или как то естественно, что жены там (в Японии)
добры, жестоко верны и очень стыдливы».
Любовь Андреевна.
Будьте добры, Яша. И зачем я поехала завтракать… Дрянной ваш ресторан с музыкой, скатерти пахнут мылом… Зачем
так много
пить, Леня? Зачем
так много
есть? Зачем
так много говорить? Сегодня в ресторане ты говорил опять много и все некстати. О семидесятых годах, о декадентах. И кому? Половым говорить о декадентах!
Что бы они ни говорили со мной, как бы
добры ко мне ни
были, все-таки с ними мне всегда тяжело почему-то, и я ужасно рад, когда могу уйти поскорее к товарищам, а товарищи мои всегда
были дети, но не потому, что я сам
был ребенок, а потому, что меня просто тянуло к детям.
— Если уж вы
так добры, — начал
было князь, — то вот у меня одно дело. Я получил уведомление…
«Позвольте мне рекомендовать себя, — заговорила она вкрадчивым голосом, — ваша maman
так снисходительна ко мне, что я надеюсь, что и вы
будете…
добры».
— А не
будете ли вы
так добры, — сказал он, видя, что Плавин натягивает свои перчатки, — посетить меня ужо вечером; ко мне соберутся кое-кто из моих приятелей.
А вы
так добры,
так чисты, свежи,
так наружу, что минута, когда вы
будете раскаиваться, предчувствую это,
будет очаровательна.
А
так как"наши дамы"знают мои мирные наклонности и
так как они очень
добры, то прозвище «Гамбетта» звучит в их устах скорее ласково, чем сердито. К тому же,
быть может, и домашние Руэры несколько понадоели им,
так что в Гамбетте они подозревают что-нибудь более пикантное. Как бы то ни
было, но наши дамы всегда спешат взять меня под свое покровительство, как только услышат, что на меня начинают нападать.
Так что, когда однажды князь Лев Кирилыч, выслушав одну из моих «благоначинательных» диатриб, воскликнул...
— Не
будете ли вы
так добры прочитать за короля и королеву? — прибавил он, относясь к немцу.
— Барон, — сказала на это Катрин, потупляя свои печальные глаза, — вы
так были добры после смерти отца, что, я надеюсь, не откажетесь помочь мне и в настоящие минуты: мужа моего, как вот говорил мне Василий Иваныч… — и Катрин указала на почтительно стоявшего в комнате Тулузова, — говорил, что ежели пойдет дело, то Ченцова сошлют.
Бывает и обратно: образование уживается иногда с
таким варварством, с
таким цинизмом, что вам мерзит, и, как бы вы ни
были добры или предубеждены, вы не находите в сердце своем ни извинений, ни оправданий.
Насилие уменьшается и уменьшается и, очевидно, должно прекратиться, но не
так, как представляют это себе некоторые защитники существующего строя, тем, что люди, подлежащие насилию, вследствие воздействия на них правительств,
будут делаться всё лучше и лучше (вследствие этого они, напротив, становятся всегда хуже), а вследствие того, что
так как все люди постоянно становятся лучше и лучше, то и наиболее злые люди, находящиеся во власти, становясь всё менее и менее злыми, сделаются уже настолько
добры, что станут неспособны употреблять насилие.
— То-то и худо, что мы
добры (то
есть я про себя одного говорю), когда нам хорошо; а когда худо,
так и не подступайся близко!
— Никогда, — сказала она с важностью. — Вы тоже
были ко мне очень, очень
добры. Вы —
такой…
— Вы думаете, что я дурочка? — поставила она вопрос прямо. — Если судья здесь и
так вежлив, что послал вас рассказывать о себе таинственные истории, то
будьте добры ему передать, что мы — тоже, может
быть, — здесь!
— Много дней слышали мы эти звуки,
такие гулкие, с каждым днем они становились всё понятнее, яснее, и нами овладевало радостное бешенство победителей — мы работали, как злые духи, как бесплотные, не ощущая усталости, не требуя указаний, — это
было хорошо, как танец в солнечный день, честное слово! И все мы стали
так милы и
добры, как дети. Ах, если бы вы знали, как сильно, как нестерпимо страстно желание встретить человека во тьме, под землей, куда ты, точно крот, врывался долгие месяцы!
— Я? Да, я тоже
был порядочно измят, на берег меня втащили без памяти. Нас принесло к материку, за Амальфи [Амальфи — город на побережье Салернского залива.] — чуждое место, но, конечно, свои люди — тоже рыбаки,
такие случаи их не удивляют, но делают добрыми: люди, которые ведут опасную жизнь, всегда
добры!
Кукушкина. Аким Акимыч
так добры,
так пекутся о своих чиновниках… я уж и не знаю, как
быть им благодарною. Сами потрудились приехать, познакомиться.
— Да, да, вы правы, — живо согласился он. — Я, кажется, говорю вздор. Но вы не волнуйтесь. Мы все это обсудим, ко взаимному удовольствию. Не одно,
так другое, не другое,
так третье, а
так или иначе этот щекотливый вопрос
будет решен. Пекарский все устроит. Вы
будете добры, оставите мне свой адрес, и я сообщу вам немедленно то решение, к какому мы придем. Вы где живете?
— Нет, что же
такое! — разговаривал гость, поправляя палец перчатки. — К нам часто даже довольно дамы заходят, чаю выкушать или
так отдохнуть. — Пожалуйста,
будьте столько
добры!
— Грохов, вы
были всегда
так добры ко мне, и я приехала просить вашей помощи!.. — проговорила Домна Осиповна, опускаясь от волнения и усталости на стул; слезы текли по ее щекам и делали борозды на белилах.
— Если сцена, — сказал он, входя, — то надо закрывать дверь. Кое-что я слышал. Мамаша Арколь,
будьте добры дать немного толченого перцу для рагу. Рагу должно
быть с перцем.
Будь у меня две руки, — продолжал он в том же спокойном деловом темпе, — я не посмотрел бы на тебя, Лемарен, и вбил бы тебе этот перец в рот. Разве
так обращаются с девушкой?
«Многоуважаемый Николай Семенович, — написал Евгений врачу, — вы
так всегда
добры были к нам, что надеюсь, не откажете приехать помочь жене.
И он славословит воистину, не
так, как культурные люди, когда получат подачку, — с расшаркиваньем и целованием в плечико, — а скромно и истово, а именно:
ест «
добры щи» во свидетельство, что сердце в нем играет под бременем благодарности и ликования.
— Вы слишком
добры, — ответил я. — Я сам прежде
так думал, но ныне рассудил, что даже
такое выражение, как «кимвал бряцающий», — и то может
быть употребляемо лишь в крайних случаях и с
такою притом осмотрительностью, дабы не вводить в соблазн! Вот каков мой нынешний образ мыслей!
— Я думаю об вас, — сказала она мне после минутного молчания, — вы
так добры, что я
была бы каменная, если б не чувствовала этого… Знаете ли, что мне пришло теперь в голову? Я вас обоих сравнивала. Зачем он — не вы? Зачем он не
такой, как вы? Он хуже вас, хоть я и люблю его больше вас.
Все
так добры и кротки
были со мной, даже Соня, которой я продолжала давать уроки,
была совсем другая, старалась понимать, угождать и не огорчать меня.
Профессор (Гросману). Позвольте вас попросить. (Подает термометр.) При начале опыта
было тридцать семь и две. (Доктору.)
Так, кажется? Да
будьте добры, пульс проверьте. Трата неизбежна.
Прихвоснев(несколько заминаясь). Того, что я будто бы действием
был оскорбляем. Это все выдумал господин писачка, который, прямо уже теперь скажу, приходил ко мне и просил двадцать пять целковых. Я ему не дал, вот он и написал на меня. Он еще погоди: я его притяну к суду; он посидит в Титовке! (Софье Михайловне.) Не верьте, сударыня, все это клевета, и вы не
будете ли
так добры, не посетите ли вы мой сад?
Клеопатра Сергеевна(потупляясь). Я решаюсь на то, что говорит мне моя совесть! (Как-то торопливо относясь к Куницыну.) Вы, Куницын,
были всегда
так добры ко мне… Я вам очень благодарна, и, пожалуйста, возьмите у мужа деньги!
«Мы
были бы
добры и кротки, если бы нас не раздражали; мы
были бы набожны, если бы не
были так заняты. Я
был бы терпелив, если бы
был здоров; я бы удивил мир, если бы я имел известность».
Какой он ни
есть, он не может переделать себя. Что же ему больше делать, как только бороться с нами, как с смертельным врагом, если мы выказываем к нему вражду. Ведь в самом деле: мы хотим
быть с ним
добры, если он перестанет
быть таким, какой он
есть. А этого он не может. И потому надо
быть добрым со всяким человеком, каков бы он ни
был, и не требовать от него того, чего он не может сделать: не требовать от человека того, чтобы он перестал
быть собой.
— До звезды!.. Ах да… и ты права: мы в самом деле очень любим звезды… их видеть
так отрадно. Там ведь, без сомнения, живут другие существа, у которых, может
быть, нет столько грубых нужд, как у нас, и потому они, должно
быть, против нас лучше, чище, меньше самолюбивы и больше сострадательны и
добры…
И до самого расхода с посиделок все на тот же голос, все
такими же словами жалобилась и причитала завидущая на чужое добро Акулина Мироновна. А девушки
пели песню за песней,
добры молодцы подпевали им. Не один раз выносила Мироновна из подполья зелена вина, но питье
было неширокое, нешибкое, в карманах у парней
было пустовато, а в долг честная вдовица никому не давала.
— Сударь! — сказал Я с достоинством. — Здесь произошло печальное недоразумение. Перед вами вочеловечившийся Сатана… вы понимаете? Он вышел на вечернюю прогулку и неосторожно заблудился в лесу… в лесу, сударь, в лесу! Не
будете ли
добры, сударь, и не укажете ли ему ближайшей дороги к вечности? Ага! Благодарю вас, я
так и думал. Прощайте!
— «
Будьте добры, примите в расчет состав наших книжек…» Гм! Как думаешь? Пожалуй,
так уж и
быть, — окажем им это одолжение?
— Что ж, я не откажусь, ежели вы
так добры, — сказал он. — Вот тут
есть маленький кафе, туда зайти можно — простенькое, — прибавил он, указывая на распивную лавочку, которая
была еще отворена.
— Я, боярин, опять-таки молвлю: мои вести короче бабьего разума, сами
будете в Москве, все разузнаете и диву дадитесь, как она красится, как
добры и сильны стали детки ее и как остры мечи их.
— Вы не
будете ли
так добры вместе со мной сопровождать ее?
— Я, боярин, опять-таки говорю: мои вести короче бабьего разума, сами
будете в Москве, все разузнаете и диву дадитесь, как она красива, как
добры и сильны стали детки ее и как остры мечи их.
„Вы
так добры, вы
так милостивы…” — говорила Роза, сложив свои руки в виде моления. Она стояла на раскаленных угольях; но сойти с них не
было возможности. Своевольный капитан, стащив с нее неосторожно косынку, положил широкую, налитую вином руку свою на плечо девушки, белое, как выточенная слоновая кость. Это
был пресс, из-под которого трудно
было освободиться.
— Мы тогда
будем жить не
так, как тетя Доня с покойным дядей Глебом… Мы
будем добры друг к другу… Я
буду смотреть тебе в глаза и предупреждать всякое твое желание…
— Напротив, князь, — сказал он вдруг, слегка краснея, — я очень рад, что вас встретил, у меня даже
будет к вам просьба, не
будете ли вы
так добры уделить мне на этих днях несколько минут для разговора.
— А то що
такое! — это же
так… як писано
есть! Що ж вы уже писанию хотите противиться! Эге!
добры панычи. Выпорите их, хлопци!
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они
добры; и о том, что подруги молодости, заняты
таким низким предметом — деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих
были приятны…